Создается впечатление, что ситуация в Пригородном районе находится в прямой зависимости от предвыборных планов Кремля
Олег Кусов
|
В последнее время в книжных магазинах все чаще нахожу новинки о чеченском кризисе. Авторы, чаще неизвестные, вспоминают хронологию военно-политических событий начала 90-х прошлого века, приведших к полномасштабной войне против народа Чечни. |
Казалось бы, зачем напоминать о давно известных фактах? Но в каждом новом издании обнаруживаешь новые сведения, рассекреченные мотивы войны. Тайны приоткрываются по мере ухода с политической сцены активных ее игроков. Так произойдет, надеюсь, и с осетино-ингушским противостоянием. Истинные мотивы трагедии станут известны, видимо, еще не скоро. Но уже сегодня можно определенно сказать, что межнациональной у конфликта остается только оболочка. Если следовать тезису о «невозможности совместного проживания двух народов», то русским и немцам, между которыми в прошлом веке более 20 млн. трупов, вовек не подавать друг другу руки. Но ведь мы постепенно забываем о фашистских зверствах Великой Отечественной войны, отделяем простых немцев от фашистов, а про то, что ингуши в начале 20 века «нападали на осетин и выдавили казаков», нам никак не дают забыть. И о том, что «осетины захватили землю, заняли наши дома, уничтожили кладбища», тоже говорят часто. Кстати, говорят большей частью те, кто в этих домах не жил, с осетинами вместе не работал, не дружил и даже не создавал семьи с 1957 по 1992 год. Пострадали в результате вооруженного конфликта в основном те, кто меньше других возмущался и требовал «территориальной реабилитации», — жители Владикавказа и восточной части Пригородного района ингушской национальности.
За минувшие 14 лет версий осетино-ингушского конфликта выдвинуто предостаточно: попытка молниеносного захвата с территории Ингушетии дворца президента Джохара Дудаева, стремление ингушских неформальных лидеров занять властные позиции новообразующейся республики, выдавливание ингушских финансово-криминальных кланов из Северной Осетии накануне приватизации, обустройство беженцев из Южной Осетии на спорной территории... Но этнического в этом конфликте мало. И понимала это в те драматические дни 1992 года в лучшем случае горстка людей. Впрочем, и сегодня многие еще считают, что причина конфликта кроется в «невозможности совместного проживания» и «требованиях территориального передела».
Перекройка границ в первую очередь невыгодна не Владикавказу, а Кремлю, поскольку этот процесс в Пригородном районе обернется лавиной подобных требований в масштабе страны. Следовательно, этот принцип в ближайшую перспективу останется невостребованным. Что и должны были власти накануне 1992 года объяснить своим «поданным» в обоих образованиях. А затем надо было кропотливо браться за решение этого сложнейшего вопроса, в рабочем порядке. Решение возникающих межнациональных вопросов также входит в обязанности властей, тем более, что мирового опыта в этой области предостаточно. На практике вышло иначе — власти стали противопоставлять людей друг другу.
Создается впечатление, что ситуация в Пригородном районе по-прежнему находится в прямой зависимости от предвыборных планов Кремля. Поставлена задача — к федеральным выборам «закрыть» северокавказские проблемы. Формально это сделать в зоне осетино-ингушского конфликта можно — поселить беженцев в поселке Новом, выдать компенсации, проставить какие надо штампики в документах... Но сама проблема от этого не решится. До тех пор, пока ингуши и осетины не почувствуют, что им созданы все мыслимые условия для достойной жизни, требования о территориальном переделе и невозможности совместного проживания звучать будут. Это очень удобные объяснения своей необустроенной жизни. А что такое достойная жизнь в условиях рыночных отношений? Создание благоприятного климата для бизнеса и зарабатывания денег. Если простой осетин или ингуш будет иметь примерно одинаковые возможности в бизнесе, как дети чиновников, то межнациональная проблема растает на глазах. Данное условие, конечно, не единственное, но необходимое. Хотя этого, конечно, в ближайшие годы не случится. Тянуть одеяло на себя — в природе человека. Чиновники здесь не исключение, а, напротив, лишнее доказательство. Демократические страны тем и отличаются от недемократических, что народ имеет рычаги воздействия на чиновников и политиков. В России общественного контроля над властью нет. Следовательно, еще одно условие разрешения осетино-ингушского противостояния — демократизация страны. Тоже пока нереальное. Значит, напряжение в Пригородном районе будет сохраняться. Общество будет самостоятельно зализывать раны кровавого конфликта 1992 года, как придется и сколько придется.
|